Материал для «Комсомольской правды» на Алтае, 14 янв. 2000 г.
Продолжение истории: «Домой, к родному пепелищу…»

Русская женщина работала на чеченцев за кусок хлеба

В Алтайском крае сегодня живут десять человек — вынужденных переселенцев из Чечни. Почти все они приехали на Алтай к родственникам и предполагают здесь обустроиться. А Зоя Борисовна Коростелева, 66-летняя русская женщина, ждет — не дождется того дня, когда сможет вернуться домой, в пригород Грозного — Черноречье.
Вот что рассказала Зоя Борисовна корреспонденту «КП» на Алтае».

— Из Черноречья мы ушли 6 ноября 1999 года. У нас начали собираться боевики, поселок стали бомбить. Страшно. Нас привезли в станицу Орджонекидзенскую (это в Ингушетии). Там сказали: «Куда хотите, туда и идите». Не предложили никаких лагерей для переселенцев. Мы поехали на автобусе в Назрань. За свои деньги. Те, у кого денег не было, отдавали вещи. На вокзале в Назрани стояли вагончики от миграционной службы, где можно было расположиться, пока оформляются документы. В вокзал беженцев не пускают, боятся взрывов. Когда я узнала, что к родственникам по России можно доехать бесплатно, отправилась в Барнаул, к троюродному брату. Он с семьей только год назад приехал из Узбекистана. Там занимал большую должность, поэтому здесь смог и на работу устроиться, и квартиру получить. Брат мне и раньше предлагал приехать, если станет совсем невмоготу. В его семье шесть человек, но они меня приютили.

— Когда были боевые действия в 1994-96-м годах, вы оставались дома?

— Я ухожу уже в третий раз. Первый раз — 31 января 1995 года. 2,5 месяца я жила в Георгиевске, Ставропольского края. Второй раз ушла 6 августа 1996 года. Тогда нам сказали, что будут сильно бомбить, а Лебедь объявил перемирие.

— Вы были рады?

— Нет. Если бы добили тогда боевиков, как сейчас добивают, то сегодня бы войны уже не было.

— Когда вы два раза уходили и возвращались, дом был в порядке?

— У меня двухкомнатная квартира в 18-ти квартирном доме. Все было в порядке. Стекла в окнах полопались, но это мелочь. Вообще грабят много. Крадут местные жители. Вот идет зачистка. Приходят солдаты, проверяют документы, квартиры. Если дверь закрыта, ее выбивают — вдруг там склад с оружием? Уходят, а квартира остается открытой. Кто хочет, заходит, что хочет, то и берет. Но у меня тогда в квартире оставались беженцы из города, им было некуда уйти. Говорили, у нас спокойнее, а у меня нервы не выдержали. А сейчас сосед пообещал присмотреть за квартирой. Если разбомбят, то ничего не поделаешь, а от мародеров спасет. За квартирой следит и хозяин дома. На этой земле, где построен наш дом, когда-то была его сакля, теперь он — хозяин. Такой закон был у Дудаева о праве на собственность. Хозяин не дает ни продавать квартиры, ни заселиться кому-то в освобожденные. У него уже шесть квартир. Русские уезжали, квартиры оставляли, а он их взял себе.

— Вы не боитесь, что он вас выгонит?

— Нет. Мою квартиру хочет купить сосед, если я соберусь уезжать. Но я не хочу. Моя квартира стоит всего 10 тысяч рублей. Чтобы вывезти вещи в Ставропольский край, нужно заплатить пять тысяч. И что у меня останется?

— Зоя Борисовна, а как вы попали в Чечню?

— В великое сталинское переселение народов, в октябре 1945 года. Мы жили в Калужской области, нас с мамой было трое. Все нажитое сгорело в войну. Мама вернулась с фронта, жить негде. Вербовщики по переселению приглашали в Калининградскую область и на Кавказ. На Кавказе, сказали, очень тепло, а у нас ничего не было, в чем выскочили из дома, когда его подожгли, в том и остались. Вот и поехали. Потом, в 50-х годах, приехал отец, вернулся из Карагандинского лагеря. Он был репрессирован в 1937 году. В Чечне мы жили хорошо, небедно. У всех работа, богатые сады, машины. Все война разрушила… С 1992 года начался бардак. Такое бесправие началось! Чеченцы приходили к русским в дома, выгоняли, убивали, забирали вещи. В 1996 году меня и еще одну русскую женщину уволили с работы, якобы по сокращению. А на самом деле на наши места взяли чеченцев. Я работала в ДРСУ, а дорожники еще тогда получали зарплату.

— На что вы потом жили? На пенсию?

— Два года совсем не платили пенсию. Перебивались, как придется. Только в прошлом году стали понемногу давать. Я купила мешок муки, мне его хватило на полгода. Сама хлеб пекла. Работала у знакомой чеченки все лето на огороде. Она мне все давала. Если я вернусь, а у меня не будет жилья, возможно, буду жить у нее, помогать по дому и на огороде.

— Детей у вас нет?

— Есть сын. Он живет в Ставропольском крае.

— Вы к нему не можете поехать?

— Не могу. Он живет не один, у тещи, там свои проблемы…

— По телевизору все время говорят, что мирные жители — чеченцы — это одно, а боевики — это совсем другое…

— Они одни и те же. С малых лет они ненавидят русских. Сейчас, конечно, федеральные войска встречают хорошо, им некуда деваться, они знают, что теперь русские пришли навсегда. У них в каждом доме есть оружие. Его носят открыто: автоматы, пистолеты, даже гранатометы. Я соседке-чеченке говорю: «Придут русские, отберут у вас оружие». — «А мы его продали!» — «Как продали? Я же видела, на балконе завернутый в покрывало автомат», — а она мне: «А мы тебя убьем». Кто много говорит, тех убивают… Убивали врачей, которые отказывались давать больничные. У нас расстреляли невропатолога и гинеколога. После первой войны возле нас стояли российские военные, мы им носили поесть — огурцы, помидоры. На Масленицу напекли для них блинов. Так некоторых женщин, которые кормили солдат, убили.

— А как у вас было с газом, водой, отоплением?

— У нас уже лет пять нет отопления. А зимой доходит до 15-20 мороза. Раньше, когда был газ, мы зажигали две-три конфорки, так и обогревались. Угар, голова все время болит, но что делать? Сейчас Россия отключила и газ, и свет. Воды тоже нет, электронасосы не работают. Мы ходили за водой на Черноречку, километра за полтора. А там и трупы лежат, и машины моют. С 1990 года вода не хлорировалась. Все канализационные трубы текут, все поверху, сероводородом пахнет. Мусор никто не вывозит. Иногда трактором сдвинут в кучи, и все. Как только еще инфекционных болезней у нас нет? Ни холеры, ни чумы.

— Зоя Борисовна, а как чеченцы сейчас вспоминают советское время? Ругают?

— Нет, что вы! Говорят: «Мы жили при коммунизме!»

Самая большая проблема для Зои Борисовны — как выехать домой? На дорогу нужно не меньше тысячи рублей, а ни пенсии, ни какого-либо пособия она не получает. Брат обещает купить ей билет на свои деньги, но ей неловко — и так его семья ее кормит…

А когда по телевизору идут репортажи из Чечни, при каждом звуке взрыва она пригибается и прикрывает голову руками.